Император Александр и его главная страсть.
читать дальше Алек вошёл в конюшню кадетского корпуса, вдохнул полной грудью запах лошадиной шерсти, и радостно рассмеялся. Здесь у него никогда не получалось сохранить мрачное настроение. Боль от разлуки с Мадлен притихла, отодвинулась вглубь сознания. Император решительно прошёл по коридору в манеж. Там было почти пусто, только в противоположном от конюшенного входа старший инструктор, Ханс Штирнер, гонял на корде караковую кобылу. Алек пригляделся к ней повнимательней и ахнул:
- Герр Штирнер, болезнь повредила моему зрению или это в самом деле чистокровка?
- О, Александр-Зигфрид, - тренер улыбнулся, - рад видеть вас вновь в этих стенах. Нет, болезнь была не настолько тяжёлой, это действительно чистокровная кобыла. Причём скаковая.
Штирнер набрал корду, заставляя лошадь замедлить бег, а потом перейти на шаг, взял её под уздцы, и подвёл к Алеку.
- Хороша, - одобрил кайзер, - разве что выход шеи низковат. Но порой это неплохо. Например для скакунов-стиплеров.
- Красива, спору нет, но ума не приложу, что с ней теперь делать. Валькирию преподнёс в дар кадетскому корпусу один из наших бывших учеников. подозреваю, что он просто разочаровался в ней, когда питомица не то что не выиграла ни одной скачки, но и выше четвёртого места ни разу не поднялась. Подарок, продать нельзя, но и к нашему делу она мало пригодна, учиться надо на добронравных полукровных породах, а не на чистокровке с "аристократическими" нервами. Тем более молоденькая трёхлетка.
Алек погладил кобылу, скользнул взглядом по поджарому телу и крепким ногам.
- А знаете, герр Штирнер, я бы пожалуй взялся её поработать. Тем более похудел сильно после болезни. Она уже знает что такое прыжки?
- На корде или в шпринтгартене прыгает. Но под всадником я ещё ещё ни разу не пускал.
Алек решительно отстегнул корду, легко взлетел в седло. Повинуясь движению шенкелей, Валькирия с места взяла в рысь. Сделав пару кругов и сменив направления Алек пустил её галопом.
- Неплохо! - крикнул тренер, - теперь направь-ка её на тот чухонец. Высота небольшая, но проследи, чтобы прыгнула, а не перешагнула.
Император поглядел на препятствие, указанное тренером. Похожий барьер стоял, когда они ездили в этом манеже вместе с Мадлен. К горлу подкатил ком, пальцы разжались, лошадь вильнула в сторону у самого препятствия, и легко обошла его.
- Эй, Александр! - голос Штирнера прозвучал как удар бича, - не порть мне кобылу! Ты её что - закидываться учишь? А ну собрал повод, вольт направо и снова на прыжок!
Алек тряхнул головой, боль сменилась злостью. Неужели он, сын Райнхарда фон Лоэнграмма, покорившего Галактику, не может взять себя в руки? Нет уж, не бывать тому! Он не позволит себе расклеиться, в конце концов и Мадлен бы этого не одобрила. Сосредоточиться. Мысленно провести линию от середины прыжка, подойти под прямым углом, чтобы не было соблазна обойти барьер. Препятствие всё ближе. Выслать Валькирию вперёд. Готово! Кобыла легко перескочила через жердь.
- Отлично, девочка, - Алек отдал повод и огладил её, - так держать. Кажется я знаю, что с тобой делать.
После тренировки кайзер сам вычистил караковую, подошёл к Штирнеру.
- Мне тут кое-что пришло в голову. Вы не можете продать Валькирию, но можете сдать её в аренду какому-нибудь не очень богатому жокею-любителю. А пока я готов заниматься с ней сам. Разумеется с вашей помощью.
- Это пожалуй здравая идея. Что ж, если вы сумеете найти для Валькирии такого хозяина, я буду рад.
"Найду, непременно, - усмехнулся про себя Алек, - вот только уговорю адмирала Кесслера сделать мне поддельные документы. Сначала можно будет выступать в барьерных скачках, а к моему восемнадцатилетию мы вместе с лошадкой дозреем и до стипль-чеза. Что залечит разбитое сердце лучше, чем сбывшаяся мечта?".
Алек надел маску, спрятал длинные волосы под жокейский шлем.
- Ну, теперь я готов. Спасибо что подвёз до ипподрома, дядя Вольф.
Миттермайер вздохнул.
- Ваше Величество, может вы всё-таки передумаете? Стипль-чез самый опасный из видов конного спорта, я никогда себе не прощу если...
- Не надо, дядя Вольф. Я сейчас не Император, а обыкновенный жокей-любитель, Зигфрид Мозель. Я обещаю, что буду осторожен.
- Правда, пап, не волнуйся. Мы ведь оба ездим верхом чуть ли не с того дня, как научились ходить, ну что может случиться? - поддержал друга Феликс.
- Хорошо, раз вы оба так уверены. Удачи, мой кайзер.
- Спасибо. Мне надо поторопиться, а то ещё снимут с соревнования.
Юный Император вылез из машины и лёгкой походкой направился к конюшням. Миттермайеры поднялись на трибуны.
- Не понимаю всё же - зачем вся эта таинственность - маска, фальшивые документы...
- Это как раз легко понять, папа. Алеку надоедает быть императором 24 часа в сутки. А так он может быть на равных со всеми. И потом - Её Величество никогда бы не разрешила сыну скакать стипль-чезы, а Алек это обожает. Ох, я так волнуюсь... Ведь сегодня дебют и у Алека, и у Валькирии.
- Валькирии?
- Так зовут его лошадь. То есть не его, он просто на ней выступает.
- Ох, Феликс... Ты понимаешь, что если Императору сегодня не повезёт, Её Величество прикажет меня казнить, и я даже не буду с ней спорить.
- Хватит, пап. Нельзя с таким настроем смотреть скачки. Кстати, участники первой уже выстраиваются у старта. Вон Валькирия, под седьмым номером.
Миттермайер присмотрелся к шеренге возле стартовой линии. Караковая кобыла нервно переступает на месте, встряхивает гривой. Всадник на её спине кажется совсем крошечным. Ударил колокол, лента поднялась, скакуны понеслись по дорожке.
- Хорошо стартовал, - прокомментировал Феликс, - идёт по внешней стороне круга, так надёжнее. Подходят к первому препятствию. Смотри, прыгнули с большим запасом.
Вольф перевёл дух. Кажется, он в самом деле зря драматизирует. Вот Алек выслал лошадь поводом, переместился с пятого места на четвёртое. Второе препятствие, третье. Четвёртое - белый забор. Валькирия вдруг резко мотнула головой, замедлила ход. Алек взмахнул хлыстом, кобыла прыгнула... и зацепившись за верхний край препятствия рухнула "на колени", жокей вылетел из седла. Миттермайер вскрикнул, Феликс сжал кулаки.
- Тише пап. Видишь - он встаёт.
- Поверить не могу - он снова лезет в седло.
- Решил продолжить скачку. Правильно, я бы так же сделал.
- Надеюсь, ты не станешь рисковать собой в подобных развлечениях...
Скакуны ушли далеко вперёд, но Император твёрдо решил не сдаваться. Миттермайер видел, как он раскачивает поводом, высылая лошадь вперёд и Валькирия, словно подхватив его настрой, помчалась как стрела. В повороте на финишную прямую она уже сравнялась с замыкающими скачку, и финишировала шестой из десяти.
- Знаешь, сынок, я кажется понял, - задумчиво произнёс Миттермайер, - это было великолепно.
- Я же говорил, что всё будет хорошо, - улыбнулся Феликс, - а теперь пошли к машине - лучше не задерживаться. Алек вернётся - и сразу поедем домой. Но естественно к нам, а не во дворец.
Алек, нет, жокей-любитель Зигфрид Мозель, взял у конюха повод Валькирии, похлопал кобылу по шее.
- Как она сегодня?
- Сам видишь - приплясывает когда идёт, значит в хорошем настроении. Соперники в третьей скачке так себе - верный шанс на победу.
- Верный шанс это хорошо. Нам бы немного удачи... А пока прогуляемся, дорогуша, тебе надо размяться, верно?
Он повёл лошадь по двору конюшни, негромко разговаривая с ней. Внезапно голова закружилась, песок под ногами разъехался, Валькирия словно опрокинулась спиной назад. Всё покрыла тьма.
- Ваше Величество, - прошептал нежный женский голос над самым ухом, - Ваше Величество, очнитесь!
Алек открыл глаза. Понял, что лежит на койке, а у изголовья сидит девушка в белом халате. Император прежде всего ощупал лицо. странно, маска на месте. Кто же мог раскрыть его секрет? Ожесточённо протёр глаза, и расплывчатый силуэт девушки обрёл чёткость.
- Ани? Где я - в больнице?
- Нет. В медпункте при ипподроме. Похоже, у тебя был обморок...
- Кажется я переборщил со сбросом веса, - пробормотал юный кайзер, - но Валькирии очень неудобно под призовым седлом, хоть оно и легче. Однажды я чуть ей спину им не сбил.
- Вот, попей воды с глюкозой, - Ани протянула ему стакан, - это придаст сил. Я бы не советовала тебе сегодня скакать,но...
- Но мне твои советы не нужны, - с весёлой улыбкой заметил Алек, - Ани, милая, хорошая моя, ты же не запретишь мне участвовать в главной любительской скачке года? Впереди выпускной Академии, а сразу после него я собираюсь объявить войну "Нью-Терре". Кто знает, может другого шанса у меня просто не будет...
- Ох, Алек...
- Тсс. Я Зигфрид Мозель, понимаешь. Кстати, как ты меня узнала, если не снимала маску?
- Я ведь знаю тебя не первый год и узнала как только увидела. По осанке, походке, манере держаться. Но не беспокойся, я никому больше не говорила.
- Ты чудесная, - Алек поцеловал подруге руку, - Ани, прошу ,позволь мне скакать. А я за это... за это... Хочешь, женюсь на тебе? Вот честное слово, сразу после победы и женюсь!
- Да ну тебя с твоими шутками, - Ани шутливо хлопнула Алека по руке, проворно обвившей её талию, - ладно, я понимаю, что тебе это действительно нужно. Скачи. И жениться на мне не надо. Во всяком случае из благодарности.
- Спасибо! - Алек просиял, и поцеловал девушку в щёку, - всё-таки ты настоящий друг. И... и красавица вдобавок.
Решительно отстранил Ани, соскочил с койки, и вышел из медпункта. Перед скачкой нельзя расхолаживаться. Даже если только что поцеловал женщину, которая в твоей жизни значит так много. Но до победы над терровцами это должно оставаться тайной. Даже от Феликса.
Алек потрепал Валькирию по гриве, поцеловал в нос.
- Второе место это здорово, да, малышка? Теперь мы всем покажем.
Конюх повёл кобылу в конюшню. Юный кайзер потянулся, довольно улыбаясь. Пора бы уже и домой. Или посмотреть ещё пару скачек? Внезапно к нему подбежал тренер, схватил за руку.
- Зиг... как хорошо, что ты здесь, у меня неприятности... Шульц в четвёртой скачке упал, чудом ногу не сломал. Но ушиб сильный, врач не допускает к седьмой скачке. И ни одного свободного жокея кроме тебя. Зигфрид, не выручишь? Сможешь справиться с жеребцом?
- Смогу, если не совсем зверь, - кивнул Алек, - эта скачка для новичков?
- Да. Жеребец этот вроде Валькирии - раньше в гладких скачках выступал. Прыгает неплохо, но одно дело на тренировке, а другое - здесь. Можешь прийти хоть последним, но покажи ему, как правильно брать препятствия.
- Хорошо. Не волнуйтесь, пройдём как надо. Хорошо. Форму возьмёшь в раздевалке, служащего я предупрежу.
Тренер пошёл прочь, а Алек довольно потёр руки. Конечно нельзя радоваться чужому несчастью, но для него всё складывается очень неплохо.
Взглянув на жеребца, уже готового к скачке, император восхищённо ахнул. Высокий, статный, крепкие ноги, гордо вскинутая голова, украшенная большой звездой. Масть приятного золотистого оттенка, на ногах ни единой отметины.
- Красавец, - Алек почесал жеребца под гривой, - как его зовут?
- Лоэнгрин.
- Сказочное имя. Ему подходит. Что ж, посмотрим какова легенда в деле. Хотя мне уже ясно, почему он всё ещё жеребец, - жокей легко взлетел в седло, разобрал повод.
Лошади выстроились у стартовой линии. Лоэнгрин косился на соперников, нетерпеливо бил копытом. Едва поднялась лента, рванулся вперёд так, что чуть не вырвал повод, Алек качнулся в седле, крепче сжал колени, набрал повод.
- Тише, тише, парень. Успеем ещё.
Жеребец рвался вперёд, не желая держаться в хвосте, жокею едва удавалось держать его третьим - Алек боялся, что излишняя резвость измотает лошадь раньше времени. Перед первым препятствием жеребец сам немного замедлил ход, прыгнул.
- Отлично, - шепнул Алек на ухо коню, - ты молодец. Только не спеши. Прошу, тише. Тебе надо видеть, как прыгают другие, чтобы не ошибиться самому.
Взяв последний барьер, Алек отпустил повод, Лоэнгрин легко обогнал впереди идущих соперников. Кусты по бокам дорожки слились в сплошную зелёную полосу, ветер свистел в ушах. Алек осторожно оглянулся, рассмеялся.
- Один, - прошептал он, - один, без никого. Вот это да...
Удар колокола донёсся как сквозь слой воды. Выиграл! Спешившись в загоне для победителей, Алек с тревогой взглянул на бока Лоэнгрина, опасаясь заметить за рёбрами "запальный жёлоб", но жеребец дышал ровно, казалось, поднеси к ноздрям зажжённую спичку, и пламя не колыхнётся.
- Ты сокровище, - тихо сказал ему Алек, - мечта. И как всякое подлинное сокровище, тебя нельзя купить... просто потому, что никто не продаст.
- Герр Бломберг, ну пожалуйста, - Алек умоляюще взглянул в лицо тренеру, - позвольте мне выехать на Лоэнгрине на проминку. Шульц ведь всегда выезжает только на старт.
- Шульц считает, что для Лоэнгрина проминки не нужны, это может его слишком разгорячить перед стартом.
- Но вы же сами всегда говорили, что лошади лучше размяться перед тем, как скакать.
- Лоэнгрин и в самом деле очень горяч. Растратит весь пыл на проминке. Впрочем, я видел, что тебя он позволяет себя сдерживать. возможно Шульц уже попросту стареет. Хорошо, Зиг, бери жеребца и поработай его немного. Только не резвить! Прибавленная рысь, немного кентера, и не быстрее!
- Слушаюсь, мой тренер, - Алек по-военному отсалютовал Бломбергу и пулей метнулся к конюшне, попросить конюха оседлать Лоэнгрина.
Но проехав примерно полпути до скаковой дорожки, Алек свернул к полицейскому посту, остановился так, чтобы здание караулки скрывало его от посторонних глаз, спешился, негромко свистнул. Лоэнгрин насторожил уши, дёрнул головой, но юноша удержал его. Из кустов почти бесшумно вынырнули Феликс и Виктория, оба несли довольно объёмные сумки.
- Скорей, - крикнул император, бросая девушке повод, - у нас всего несколько минут.
Феликс быстро снял с жеребца седло, снял потник и вальтрап, накрыл спину Лоэнгрина широкой алой попоной с вышитыми золотыми львами. Тем временем Алек сбросил жокейский шлем, нацепил поверх камзола тунику, сшитую из материи, благодаря рисунку выглядящей как стальная кольчуга, застегнул пояс, с висящим на нём охотничьим рогом, поколебавшись немного, нацепил меч. Потом набросил поверх "кольчуги" белый плащ на серебристой подкладке.
- Готово? - спросил у Феликса, - хорошо. Подсади меня. Только встань так, чтобы Лоэнгрин не заметил меча.
- Всё бы тебе выпендриваться, - проворчал Миттермайер-младший, - взял бы Молнию, с ней хоть порепетировать можно было.
- Рыцарь на кобыле это анекдот. Тише, тише, Грини, всё хорошо. Мы просто немного проедемся. Вики, давай самое главное.
Виктория бережно извлекла из сумки огромный букет чайных роз, подала всаднику. Алек глубоко вздохнул, и снял маску, убрал под тунику. Крепче перехватил повод одной рукой, другой сжимая цветы, пустил коня лёгкой рысью по дорожке, потом поднял в галоп. Успевшие немного отрасти золотистые волосы развевались на ветру, розы подрагивали листьями. Алек свернул к медпункту, остановил Лоэнгрина у самого крыльца.
- Ани! - крикнул юноша во всю мощь лёгких, - Ани!
Распахнулась дверь, девушка выбежала на крыльцо. Застыла, ахнув от удивления. Алек соскочил с коня, прошёл несколько шагов, отделявших его от возлюбленной. Опустился на левое колено, правой рукой протянул букет вперёд.
- Ани, я люблю тебя! Прошу тебя, стань моей женой. Моей Императрицей.
- Ах, Алек... Это просто чудесно, - очень хотелось подбежать к нему и с радостным визгом повиснуть на шее, как не раз бывало в детстве, но торжественность момента нельзя было нарушать. Девушка подошла к коленопреклонённому юноше, осторожно взяла букет.
- Я согласна. Только где же кольцо?
- Принесу его вечером, когда приду просить твоей руки у Премьер-министра. Слишком боялся потерять его здесь.
- Тогда зачем вообще было затевать всё это?
- Как зачем? Чтобы было побольше свидетелей нашей помолвки. И потом, многие ли императоры могут похвастаться тем, что делали предложение своим дамам сердца на ипподромной дорожке?
- Мальчишка. Как есть мальчишка, хоть и победил терраистов. Но я люблю тебя именно таким.
Алек обнял девушку за талию, коснулся губами её губ.
- А сейчас прости, мне лучше вернуться к герру Бломбергу Зигом Мюзелем. Интересно, что он скажет, когда узнает про случившееся здесь?
Феликс повозился в спальном мешке, стараясь устроиться поудобней, но пол в палатке был неровным и довольно жёстким, поэтому юноша вылез из мешка, и ткнул в бок лежащего рядом Алека.
- Подъем, Ваше Величество.
- Феликс, не будь садюгой, - проворчал император, - дай поспать.
- Вставай. Мы хотели съездить в горы, путь неблизкий, надо лошадей покормить и ещё дать им переварить еду. Так что нечего подражать Яну Вэньли, поднимайся.
- Вредина, - Алек показал приятелю язык, но из палатки выбрался.
Феликс вылез следом. Лошади паслись неподалёку, привязанные длинными тросами к колышкам. Феликс отстегнул трос от колышка, повёл гнедого Альтаира к реке. Следом пошёл Алек с серым Лабиринтом. Кони склонились к воде. Феликс негромко мурлыкал песенку, Алек молча смотрел на другой берег, погружённый в свои мысли. Вздохнул, отбросил волосы со лба.
- Знаешь, Феликс... Я теперь в полной мере осознал, что такое неразделённая любовь.
- Э... - Феликс откашлялся, - странные слова для человека, готовящегося через пару месяцев стать отцом. Неужели тебе мало моей сестры?
- Я совсем не о женщинах, друг...
- О ком же?
- О Лоэнгрине. Я больше ни разу не садился на него, не то чтобы выступать. А ведь это... Это сокровище, мечта. Говорят, что по-настоящему свою лошадь жокей встречает раз в жизни. В том первом стипль-чезе мне казалось, что мы слились в единое целое. Но Шульц его основной жокей, и вообще, профессионал. Жалкому любителю, который едва-едва выкраивает время для тренировок, нельзя доверять жеребца такого класса. Но Феликс... если бы ты знал, как я хочу снова выступить на Лоэнгрине. И победить. Выиграть Большой стипль-чез. После такого и умереть не жаль.
- Притормози. Умирать тебе уж точно рано.
- Феликс... Отцу было 25, когда болезнь его одолела. Мне сейчас 22. И за тот год, который я провёл в логове нью-терровцев меня пару раз сваливала лихорадка. Возможно дело было в обычном переутомлении, но...
- Возможно? У вас там не было врачей что ли?
- Были, но врач мог при осмотре заметить маску, так что я решил не рисковать. Да не смотри так. Эмиль ведь два раза в год заставляет меня сдавать кровь на анализ, и ничего там не нашёл.
Лабиринт фыркнул, отошёл от воды, а немного времени спустя Альтаир последовал его примеру.
- Лошадки напоены, можно и кормить, - Алек улыбнулся, но глаза его по-прежнему оставались мечтательно-грустными, - и всё-таки, до чего хорош Лоэнгрин... Но заполучить его я могу разве что раскрыв своё инкогнито. Впрочем... мечта стоит того. Теперь я уже достаточно взрослый, чтобы мама не смогла меня удержать.
- Ну ты даёшь... Алек, боюсь это плохая идея. Видишь ли, два дня назад пришло сообщение с Клянгейта, где сейчас на исправительных работах участники "Нью-Терры". Том Джонсон сбежал.
- Ух ты... - Алек присвистнул, - силён Большой Томми. Думаешь, он теперь попытается убить меня?
- Ну... может конечно он просто вернётся домой. Или будет искать "Эрвина-Йозефа". Но до тебя ему ближе. потому я и настоял, чтобы к нашему сегодняшнему конному походу присоединилась парочка твоих телохранителей.
- Вот что... Надо послать людей на Хайнессен, найти семью Джонсона. Возможно им что-то известно. Ну а я... я видимо побуду приманкой. Кажется впереди интересная игра, а, Феликс?
- Ты неисправим... Прошу всё же - побереги себя. Хотя бы ради Ани. Ну а мы тебя побережём со своей стороны.
Алек шёл к конюшням, погружённый в размышления о будущем разговоре с баронессой фон Вестфален, хозяйкой Лоэнгрина. В конце концов, сколько можно прятаться? Пусть придётся ездить на ипподром в сопровождении охраны, но он хочет работать этого чудесного жеребца под своим именем и со своим лицом. Уговорить Магдалену вряд ли будет так уж сложна - баронесса сама натура увлекающаяся, лишь бы не взяла сторону мамы, когда она начнёт ахать насчёт опасности стипль-чеза. Самый сложный вопрос во всём этом деле - Шульц. Он принёс конюшне Бломберга немало побед, Лоэнгрин ни разу не опустился ниже шестого места. Просто "отодвинуть" его ради исполнения мечты императора попросту непорядочно. Поток мыслей прервало ржание. Алек остановился, помахал рукой стоящему в леваде жеребцу.
- Грини, я иду. Здорово, приятель. Погоди, ты почему не на дорожке? Сегодня день прыжков, а ты в леваде прохлаждаешься. Неужели заболел?
Рыжий немедленно ткнулся носом в карман с сахаром, попытался схватить его прямо сквозь ткань куртки.
- Зиг, ты пришёл, как хорошо, - к ним уже спешил тренер, - у нас тут неприятность вышла... На вчерашней тренировке Лоэнгрин почуял кобылу в охоте, ну и попытался к ней пристроиться. Прямо на дорожке. Шульц ему, понятно, настучал железом по зубам, потом хлыстом добавил, и видимо переборщил... Теперь наш чемпион обиделся, не даёт на себя садиться. может конечно это пройдёт со временем, но они с Шульцем и раньше случалось, что не ладили. Пауль правда сразу меня предупредил, что с жеребцами не работает, но доверить такое сокровище запасному жокею я не захотел. А теперь вон как вышло. Зиг, скажи... ты совсем не можешь приезжать на ипподром чаще двух раз в неделю?
- Герр Бломберг, - Алек недоверчиво покосился на тренера, - на что вы намекаете? Неужели вы доверите лучшую в конюшне лошадь любителю?
- Ты уже работал с Лоэнгрином, и руки у тебя умелые. Вспомни, я не раз тебе говорил, что ты мог бы добиться большего, если бы тренировался чаще. Ты даже на своей довольно-таки слабенькой кобыле умудрялся показывать неплохие результаты. Так что - сможешь работать Лоэнгрина постоянно?
- Смогу, - кивнул Алек, - только сперва прошу вас устроить мне встречу с его хозяйкой. Я хотел бы договориться с ней лично.
Небо заволокло тучами, тёплый летний ветерок превратился в порывистый, холодный. Вдалеке пророкотал гром, Лоэнгрин испуганно всхрапнул, затанцевал на месте. Алек присвистнул, успокаивая жеребца, положил руку на гребень шеи.
- Тише, малыш. Дождь это нестрашно. Не будем давать ещё преимущества главному сопернику, - кайзер взглянул на жеребца под номером восемь, республиканского Мордреда.
Чёрная как смоль шерсть так и лоснилась. Он бросил на Лоэнгрина злобный взгляд, и вызывающе заржал.
- Жокеи, в сёдла! - крикнул распорядитель.
Алек согнул ногу, конюх подсадил его, и вот Лоэнгрин уже короткой размашкой направляется к старту. Новый раскат грома смешался со стартовым колоколом, дождь полил одновременно с началом главной скачки года. Император придержал коня, дорога впереди длинная, не стоит испытывать лошадь на выносливость раньше времени. После первого же прыжка взметнулся фонтан грязи, жокей едва успел пригнуться, чтобы не заляпало лицо. Восьмой номер виднелся далеко впереди, ближе к лидирующей группе. Азарта скачки видимо взял верх над испугом, Лоэнгрин уже не обращал внимания на гром и молнии. На четвёртом препятствии лидер зацепился за верхний край забора и рухнул, остальным пришлось броситься в стороны или замедлить ход, чтобы не врезаться в бьющегося как рыба вытащенная на берег скакуна. Алек бросил коня в открывшийся проход, обогнал двух лошадей, пристроился чуть позади Мордреда. Сердце Алека забилось чаще - Большой таксис совсем близко. Если там они потерпят неудачу, победы скорей всего не видать. А на следующий год он вряд ли сможет выдержать нужный вес. Ещё три прыжка, поворот, несколько метров по скользкой словно болото дорожке...
- Давай, милый, - шепнул Алек, - лети!
Мордред легко перескочил через живую изгородь, но видимо жокей не рассчитал ширину рва, жеребец при приземлении соскользнул в него задними ногами. Алек сильней послал Лоэнгрина вперёд, препятствие мелькнуло под ним, рыжий приземлился на той стороне рва, поскользнулся на раскисшей земле, повалился "на колени". Жокей охнул, изо всех сил сжал коленями бока скакуна, натянул повод, давая Лоэнгрину дополнительную опору. Тот рывком поднялся, и поскакал за ушедшими вперёд участниками, ход его оставался таким же ровным, но всадник почувствовал, что в нём нет прежней уверенности.
- Лоэнгрин, милый, давай... Больше так трудно не будет, обещаю. Скачи же!
Краем глаза Алек заметил, что Мордред тоже продолжает скачку. Это словно подхлестнуло Лоэнгрина - он зло прижал уши, скрежетнул зубами, рванулся вперёд.
Скачка оказалась по-настоящему трудной - до финишной прямой дошли не больше трети соревнующихся. Лоэнгрин шумно дышал, Мордред покрылся пеной. Сейчас впереди них была только одна лошадь - гнедая Волшебница Магдалены фон Вестфален.
- Нет, - прошептал Алек сквозь стиснутые зубы, - двум женщинам точно не уступлю!
Он чуть взял на себя, давая Лоэнгрину вздохнуть, потом звонко щёлкнул языком над самым его ухом. Жеребец рванулся, кусты по бокам дорожки слились в одну зелёную полосу. Рядом всхрапывал Мордред, не желавший ни на волосок уступать первенство. Они оба с лёгкостью обошли Волшебницу. Финиш летел навстречу, жеребцы по-прежнему шли голова в голову. Колокол!
Публика на трибунах затихла, не решаясь спорить о том, кто первым пересёк черту. Наконец щёлкнул громкоговоритель, и металлический голос безразличным тоном объявил.
- Седьмую скачку, Большой стипль-чез выиграл номер десятый - Лоэнгрин, под седлом Александра-Зигфрида фон Лоэнграмма. Второе место, на шею сзади - номер восьмой - Мордред.
Трибуны взорвались радостным криком - имперцы от души рукоплескали своему императору. Алек же почти не слышал их. Соскочив с седла он опустился на колено, и поцеловал Лоэнгрина между ноздрей.