Александр-Зигфрид устало закрыл глаза, потёр переносицу.
- Ну что там, Кесслер?
- Увы, Ваше Величество, единственная хорошая новость та, что Джею Паттерсону не стало хуже. Но врачи в тюремном госпитале не уверены, что вытащат его - помнится таким же ядом был отравлен граф фон Зидлиц, и его спасти не смогли.
читать дальше- Кто мог это сделать? Ведь отца и сына фон Эгенбергов нет на Феззане.
- Всё верно, они сейчас в своём имении на Кляйнгейте. 'Но отдать приказ убрать заключённого можно и дистанционно. Если Паттерсон умрёт, не останется никого, кто мог бы подтвердить их причастность к торговле женщинами и к похищению вашей жены...
- Не говорите пока Её Величеству о том, что случилось с Паттерсоном. Боюсь она расстроится.
- Как прикажете, мой кайзер.
- Идите, Кесслер. Идите.
Едва за Кесслером закрылась дверь, Алек вынул из шкафа сумку, написал на листе бумаги: "Ани, любовь моя, я скоро вернусь, не волнуйся. Есть одно дело для Зигфрида Мозеля".
В имении фон Эгенбергов давно погасли огни. Уличный фонарь мигнул и погас. И сразу же, словно отделившись от него к ограде скользнула тень. Человек, затянутый в чёрное трико, перелез через забор, на несколько секунд остановился, затаив дыхание. Потом приоткрыл коробочку, висящую на поясе, из которой посыпался на землю порошок, надолго отбивающий чутьё у собак. Ночной визитёр уже успел изучить, в каком порядке обходят территорию сторожа с собаками.
Едва слышно звякнул крюк о карниз. Человек взобрался по верёвке, влез в окно спальни Максимиллиана фон Эгенберга. Юноша спал крепко, и даже не пошевельнулся. Меж пальцев визитёра блеснула игла, он занёс её над спящим. И тут же опустил руку. Шагнул к столу, взял из письменного прибора ручку и лист бумаги.
Утром Максимиллиан обнаружил, что к стене над изголовьем приколота миниатюрным стилетом записка.
"Вы и ваш отец законченные негодяи, но я готов дать вам шанс умереть достойно. В поединке на шпагах. Жду завтра в Южном сквере в два часа дня. Император Галактического Рейха Александр-Зигфрид фон Лоэнграмм".